Увы, самое меткое и красивое слово, став привычным, теряет остроту, истирается, как поношенная вещь. Но вдруг что-то встряхнет тебя, возвращая свежесть восприятия, и ты удивишься: как же верно сказано, до чего точно и поэтично… «Память сердца» – так называется новая книга Людмилы Геннадьевны Дрозд, члена краеведческого клуба «Тюменская старина».
Книга о людях, местах и событиях, которые расцветили тяжёлые военные и послевоенные годы солнечными красками счастья. Умение видеть чудесное в обыденном – редкий дар, который даётся истинно художественным натурам. Но ещё дороже способность пронести увиденное сквозь десятилетия, сберечь в душе восторг первых впечатлений жизни, чтобы, когда придёт пора, воссоздать былое не рассудком – как череду фактов, а чувствами – как вспышки света, сотканные из нежности и любви. Это и есть память сердца.
Талант любоваться светлыми минутами бытия Людмила Геннадьевна, должно быть, унаследовала от матери Юлии Дмитриевны Кутузовой. Та родилась в 1900 году в семье военфельдшера Витко, который служил смотрителем единственной в городе больницы, а заодно состоял личным врачом Текутьева. Любопытно, что в его обязанности входило присутствовать на обедах в доме купца. Зачем – можно только догадываться… Текутьевы принимали у себя и семью Витко, детей баловали подарками, приглашали погостить на даче, где в советские годы разместился пионерский лагерь им. Зои Космодемьянской. Людмила Геннадьевна отдыхала там в 1952 году. Однажды мама приехала ее навестить. Вид горбатого мостика и ажурной беседки, достаточно просторной, чтобы устраивать там отрядные сборы, взволновал Юлию Дмитриевну до слез, пробудив память об иной жизни – с чаепитиями у самовара, пышными калачами и застольным пением в окружении зарослей настурции и душистого горошка…
Во время войны маленькую Милу Кутузову на год определили в санаторный детский сад № 7, что обитал на улице Осипенко, скорее всего, в чьей-то бывшей усадьбе. Красота этой усадьбы поразила девочку: огромные окна сверкали в лучах солнца, как зеркала, главный дом был наряжен в резные наличники, жестяные кружева по краям кровли и водосточных труб, внутри была лестница из серого мрамора, изразцовая печь, в глубине двора, за кустами сирени и шиповника, притаился флигелек со сказочным петушком на крыше… Однажды детей повели в «сад» – особое место с лужайкой, окруженной зарослями, в которых пряталась старая сцена. Там можно было бегать босиком и валяться в траве, глядя в привольное небо. Девочка про себя нарекла этот сад «живым залом» и упросила нянечку Агафью Тихоновну наведаться туда ночью. Скинув обувь, они стояли вдвоем под пронзительными звездами, вдыхали ароматы цветов и слушали соловья, обещая друг другу хранить этот поход в тайне – чтобы не попало от воспитателей.
В ту пору ребятишек отдавали в круглосуточные сады, отсылали на лето в лагеря, чтобы спасти от истощения и болезней. А в семье Кутузовых-Витко было пятеро детей, Людмила Геннадьевна – младшая… После первого класса ее отправили в пионерский лагерь «Антипинский». Однажды там объявился старший брат Толя. Пешком отмахал двенадцать километров, чтобы повидаться с любимой сестренкой. Сели у оврага. «Я вынула из-за рукава котлетку, положенную между двумя кусочками хлеба, – все спрятала во время обеда – и протянула Толе. Он сказал: «Ух ты, какая роскошь», и стал есть. Я знала, что он голоден: мы тогда вечно есть хотели». А на другом берегу оврага, на фоне синего неба, стояла музруководительница Инна Овчинникова и играла на аккордеоне песню, из которой маленькая Мила знала всего четыре строчки:
«Перебиты, поломаны крылья,
Дикой болью всю душу свело,
Кокаина серебряной пылью,
Все дороги-пути занесло».
О кокаине она понятия не имела, действительного смысла песни не понимала, а представляла себе летчика и его серебряный самолет, упавший где-то на селе. Ведь сказано: «как овина серебряной пылью…» Музыка была страстью Людмилы Геннадьевны, яркие события детства связаны для нее с определенными песнями. «Ночь коротка, спят облака…»: детсад, метель за окном, на маминой голове берет в блестках снежинок, примерка новогодних костюмов… «Раскинулось море широко…»: прекрасная пианистка по имени Лина и глубокое, до слез, потрясение – первое потрясение красотой музыки…
«Стать мечтала только артисткой», – признается в стихах Людмила Геннадьевна. А пошла в омский мединститут, работала инфекционистом. Состоявшийся человек с серьезной, нужной профессией, но… «Детство не отпускало меня всю жизнь. Временами отдаляясь, оно снова возвращалось памятью». Хотелось все записать, но, пока работала, было не до того.
«На пенсии, заскучав, я стала обходить места своего детства и ужасаться их тотальному исчезновению. Почти в слезах возвращалась с изуродованных улиц: Советской и Водопроводной, Орджоникидзе и Свердлова! Однажды, свернув с улицы Немцова на Даудельную, подумала, что заблудилась… Где знакомые дворы и дворики – целый квартал?! Где старая водокачка с большой зеленой поляной – напротив больничного корпуса со шпилем?! В грустном смятении я начала писать, чтобы восстановить, хоть на бумаге, родные места, наши детские игры, нашу жизнь сороковых-пятидесятых годов уже прошедшего века… Мне это стало совершенно необходимо!»
Она отправляла свои записи в газеты – их печатали. Однажды пришла в областную научную библиотеку на заседание клуба «Тюменская старина»… Большинство его членов – люди одного поколения, кто-то постарше, кто-то чуть моложе, многие учились вместе, и воспоминания у них общие – о соучениках, об учителях, о трудностях, радостях и забавах, о дворах и садах, о самом образе жизни, столь отличном от нынешнего. У стихов Людмилы Геннадьевны появились поклонники, которые на каждой встрече настойчиво просят прочесть любимое – про сады, куда бегали на танцы юные тюменки, про городские храмы, про шофера, катавшего детвору на полуторке с красивым номером «ТЮ 06 00″…
В книге много деталей, примет времени, упомянутых словно бы мимоходом. Их не найдешь в академических трудах – только в личных воспоминаниях, которые так ценят сегодня историки. Вот хотя бы такой штрих: в годы войны столовые приборы приходилось одалживать у соседей (или соседям), фактически несколько семей пользовались одними и теми же ложками, передавая их друг другу на время обеда… Удивительно, но подобные свидетельства не умаляют общего светлого настроения воспоминаний, написанных образным языком, дополненных стихами и семейными фотографиями. Жаль, что издавать книгу пришлось за свой счет. Тираж крохотный – 80 экземпляров. Часть была раздарена прямо на презентации, которая состоялась в библиотеке Тюменского государственного института культуры в рамках проекта «Читать модно!» Останется ли что-то на продажу? Если да, то, скорее всего, книга попадет в магазин «Знание». Тюмень Людмилы Дрозд, запечатленная чуткой памятью сердца, достойна того, чтобы ее узнала и полюбила самая широкая аудитория.
Кира КАЛИНИНА /фото автора/
газета «Тюменская правда», 24.09.2015
http://tyum-pravda.ru/%E2%84%96-125-19513-24-sentyabrya-2015-g/novaya-kniga.html