Друзья, от имени нашей общественной организации РО ООО «Союз пенсионеров России по Тюменской области» я отправила письма, которые мне передали слушатели факультетов Риторика и Журфака по адресам: 129090, г. Москва, Суворовская площадь, д.2, стр. 1. Центральный дом Российской армии. Их передадут в зону СВО.
Отдельные письма, написанные от руки, набрала на компьютере и отправила на электронную почту ООД «Ветераны России» vpvr@veteransrussian.ru, а также отнесла в пункт приема помощи мобилизованным на ул. Пермякова.
Захар Прилепин, писатель, периодически публикует в сети письма, которые получает из Донбасса, там, где осуществляется специальная военная операция. Это обратная связь. Я приведу некоторые примеры.
Фанис Хусаинов родился в селе Новокайпаново, в 2016–2017 гг. отслужил в армии и в июне записался добровольцем СВО. Его определили в батальон «Барс-17» третьей роты. 3 сентября в одиночку вышел на спецзадание, где столкнулся с семью людьми на вражеском БТР. Парень ликвидировал двоих, одного взял в плен, остальные разбежались. БТР с пленным вывел на союзную базу, которую обстреляли через два дня.
Один из снарядов попал в здание, где находился земляк Фаниса, — тот получил контузию и осколочные ранения. Парень вытащил его из-под завалов и доставил в военный госпиталь, бронетранспортёр чудом не пострадал. Через сутки третья рота атаковала силы противника — в столкновении ранили генерал-майора. Тут-то и пригодился угнанный БТР — командира вовремя доставили до медиков. Сейчас Фанис дома — в отпуске, завтра отправляется обратно.
Военные истории от Григория Кубатьяна
«Уходили с позиций. Я собрал вещи, взял пулемет с коробами и надел два бронника, свой и погибшего товарища. Иду в двух бронниках. Вдруг прилетает кассета. До взрыва 1,5 секунды. Я снаряд хватаю и выкидываю. Он в воздухе взрывается. Осколок прошил один бронник, а во второй воткнулся. Не было бы второго, тогда мне конец!»
«Поехали на бэтэре и случайно заехали на минное поле. Выезжаем оттуда, а к бэтеру мина прицепилась и на проволоке болтается. Это такая проволока, на которой по несколько мин переносят. Мину прямо с ней поставили. И вот мы едем, а она за нами по дороге волочится. Парни кричат: «Мина, мина!». А один орет: «Стреляйте по ней». «Так ведь взорвется!» «Ничего, скорости добавим!». Слава Богу, догадались остановиться и отцепить!»
«В районе Лимана ехали на танке по поселку. Нас из здания школы нацики обстреляли из автомата. А с нами мужик ехал, командир роты. Он разозлился, из танка вылез, пошел в школу. Там стрельба страшная была. Через некоторое время выходит, весь в крови, в зубах сигарета, в руках четыре автомата несет и свой еще. И он так сигарету выплевывает, как Рэмбо какой-то, и говорит: «Пацаны, сходите, там еще трофеи есть.»
«Зашли мы в лес, вдруг по нам артиллерия работать начала — причем наша. Мы на связь выходим: «Что там у вас происходит?!» А нам говорят: «Вы в этом лесу вообще быть не должны! Выходите срочно, сейчас туда градами будут стрелять.» Мы побежали. Я так бежал, если бы на физо дело было, все нормативы бы на отлично сдал!»
«Я склад боеприпасов охранял, когда нас из хаймерса обстреляли. Здание обрушилось, дымовые гранаты сдетонировали, там всё в дыму было, не продохнуть. Но остальные снаряды не взорвались. Меня завалило обломками здания. Я долго лежал, пока не откопали. В госпитале сказали: или ты от заражения крови умрешь, или мы тебе ногу отпилим. Я сказал: «Пилите. раз такое дело.»
«Под Лозовой мы под сильный обстрел попали. Из минометов крыли, из артиллерии — вообще голову не поднять. Я назад отползаю, смотрю, в бетонной трубе под дорогой наши набились, человек пятьдесят. И туда заскакивает мужичок, лет за 40, и говорит: «Там в поселке раненые остались, нужно за ними съездить. Кто со мной?» А все ему: «Да, ты чего?! Сами еле живые оттуда выбрались!» А он: «Парни, я вас понимаю. А мне все равно, и пожил уже, и детей родил. Один поеду.» Сел на БТР и поехал прямо под обстрелами. В одиночку троих раненых на БТР загрузил и вывез».
